Степень демократизма

Этот вопрос был бы вполне резонным, и не только в отношении иранской, но и однотипных с ней младотурецкой и Синьхайской революций. Особенности первой из них побудили, например, видного советского правоведа В. П. Осетрова (Ирандуст) в 1927 г. сделать необоснованный вывод, что она не имела значения «подлинной революции». В послевоенные десятилетия своеобразие Синьхайской и иранской, революций нередко изучалось в рамках обсуждения антиномии — «буржуазная» и «буржуазно-демократическая». При этом подобные характеристики-антитезы обычно использовались для определения форм революционного процесса, состава движущих сил революции и применяемых в ней средств борьбы. Но в данном качестве такие определения не всегда прямо отражают внутренние процессы, обусловливающие глубинные основы революционного движения.

В настоящее время в литературе общепризнанны, с одной стороны, социально-экономическая отсталость тогдашнего Ирана но сравнению не только с Китаем, но даже и с Турцией, в е другой стороны, тот факт, что только в Иране революция проявила высокую степень демократизма. Эта особенность справедливо объясняется наиболее непосредственным влиянием русской революции на Иран. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что при более высокой степени демократизма иранской революции по сравнению с Синьхайской требования демократического течения в Иране были менее радикальны, чем в Китае. Ввиду этого демократизм, революции не может рассматриваться как прямой показатель зрелости внутренних социальных антагонизмов.