Закономерный вопрос

В этой связи возникает закономерный вопрос: какова природа тех социальных сдвигов в иранской политической надстройке, которая предопределила возможность выступления верховного звена государственной власти, являвшегося до сих пор гарантом сохранения полуфеодальных отношений, с инициативой ликвидации «сверху» этих отношений и окончательного перевода страны на рельсы капиталистического развития. Ответ на поставленный вопрос тесно связан с уяснением классового содержания переворота 1953 г., предшествовавшего упомянутым выше сдвигам. Для этого необходимо обратиться хотя бы коротко к соответствующим аспектам истории стран классического развития капитализм-а, показавшей такую характерную промежуточную ступень превращения феодальной монархии в — буржуазную, как бонапартизм.

Впервые бонапартизм возник во Франции — после государственного переворота 1799 г. и вторично — после переворота 1851 г. Его появлению способствовала преемственность в развитии аппарата эксплуататорской государственной машины, позволившая сохранить и даже расширить условия проведения политики, подобной абсолютистской, и при качественно иной в классовом отношении расстановке социально-политических сил. В соседней Германии к моменту революции 1848 г. создалось положение, при котором, как отмечал Ф. Энгельс, «наряду е основным условием старой абсолютной монархии — равновесием между земельным дворянством и буржуазией — мы находим здесь основное условие ^со — временного бонапартизма: равновесие между буржуазией и пролетариатом». Но в последующем, «с того момента, когда речь пошла уже не о защите дворянства от натиска буржуазии, а об охране всех имущих классов от натиска рабочего класса, старая абсолютная монархия должна была полностью превратиться В специально для этой цели выработанную государственную форму: В бонапартистскую монархию»3. Это превращение произошло после совершенного Бисмарком — государственного переворота 1866 г.